| |
От Парижа до Лос-Анжелеса – 12 часов беспосадочного лета. Но время так
заполнено, что его не замечаешь. Уже хотя бы из-за вкусной
и диковинной (как для меня) жрачки, включая
четвертьлитровые бутылочки «Шампанского» и пол-литровые банки с баварским пивом.
Отказаться? Но против этого восстают и любопытство, и жадность – холява!
И я вовсе не уподобился тому самому нашенскому жлобу, который от всех
гастрономических предложений стюардессы упорно отрекался, хотя у самого явно
текли слюни и капали слезы сожаления, что он этого не может взять. Напуганная стюардесса даже
пожаловалась командиру корабля, дескать, на месте 12С очень странный тип.
Чопорный, как закоренелый английский аристократ. Ну, явно хочет, но от всего
отказывается. Уж не террорист ли?
Связались с регистрацией пассажиров порта вылета, оказалось - русский. К счастью, командир, начитавшись Достоевского,
оказался знатоком загадочной русской души. И объяснил, что русский ничего не
берет из-за страха, что за это придется платить, поскольку советское государство
не разрешает рядовым гражданам иметь деньги.
Тогда стюардесса вернулась к месту 12С с подносом
и предупредила: «ХОЛЯВА, сэр!». И тут вся чопорность с таинственного
пассажира вмиг слетела, и он набросился на яства с громадным желанием реванша за
бесцельно прожитые до этого часы.
Впрочем, знаю и другой случай, когда один русский, но уже Новый, на фуршете
активно наяривал все без разбора, закусывая шампанское – огурцом, коньяк –
селедкой, а икру поедал без хлеба и прямо руками. На все это с прэ-э-э-зрением
взирал потомственный английский аристократ, чопорно скрестив руки на груди.
Новый Русский ему, мол, че зеваешь, сэр, ХОЛЯВА!» На что тот важно: «Я ем,
только когда голоден!» А Новый Русский ему, с укоризной: «Ну, ты, прям, как
животное!»
...Конечно, надо родиться или прожить достаточно в Совке, чтобы понять, как это
человек так падок на холяву и боится истратить на еду какие-то гроши - как по
западным меркам. Просто еще от В.Ульянова пошла партийная традиция максимальной
экономии инвалюты на простых смертных. Сам вождь, как оказалось, сидел на мешках с германско-кайзеровскими
миллионами, а все придуривался с революционной скромностью, на понтах:
«Бег’ежливей надо быть, товаг’ищи! Бег’ежливей», «А чаек, батенька, пг’идется
попить без сахаг’ку, вг’емя-то на двог’е г’еволюционное. Уж не
обессудьте, батенька!»
Лицемер проклятый, интеллигент чертов!! Сам же начал так изгонять из страны
интеллигенцию, что даже Буревестник Революции Максим Горький содрогнулся, прозрев,
и осознал правоту своего Глупого Пингвина, прятавшегося в утесах (из «Песни о
Буревестнике»), и попытался увещевать вождя, «дескать, Владимир Ильич,
интеллигенция – это же мозг нации!». «Не мозг, а говно!» - ответил Ульянов,
самокритично добавив: «По себе знаю!», и, выхватив у Алексея Максимыча его
крепкую писательскую трость из железного дерева, начал неистово колотить себя по
гениальному ленинскому лбу.
... А жалкие московские обыватели, услыхав этот грохот, сразу подумали: опять в
Кремле кого-то расстреливают.
Следуя ленинскому завету про бережливость, Партия скромность в расходовании
инвалюты сделала одним из главных пунктов «Морального кодекса строителя
коммунизма» (разумеется, строителя рядового). Я даже, грешным делом, читал в
организациях по линии общества «Знание» лекции на тему: «Бережливость – черта
коммунистическая». И если советского человека его администрация, трудовой коллектив, парторганизация,
затем райком партии сподобляли заграничной поездкой (служебной или
туристской), то уже это само по себе становилось этапным событием биографии, все
предыдущие воспоминания стирались, и при случае, а чаще без, он всегда
вворачивал в разговор «... а вот когда я был в ... (название страны
посещения)...».
И когда он, пройдя чистилище своей парторганизации, райкома, КГБ и милиции,
получив характеристику, по здравому суждению,
унизившую его человеческое достоинство («не состоял..., не замечен..., не судим.., идеологически выдержан, морально
устойчив,.. отношения в семье и с любовницей хорошие, ...»), наконец, выезжал в
коварный зарубеж, наличной инвалюты ему выдавали лишь на самое жалкое
пропитание. Чтобы, не приведи Господь, не привез каких западных вещей, что могло
подорвать у других сограждан уверенность в процветании СССР и загнивании дикого
Запада. К тому же валюта экономилась для советской Элиты - Номенклатуры (около 3
млн. человек с чадами и домочадцами, что составляло около одного процента
населения страны).
Естественно, главной задачей любого советского человека, попадающего за рубежи
Родины, всегда становились экономия и приумножение этих жалких средств на еду
- для приобретения сапог и колготок (супруге), парфумов (любовнице), а также
подарков детям, друзьям, соседям... И сувениров (тем, кто помогал уехать – в
благодарность, а также и тем, кто мешал – умилостивить на следующий раз).
Но советские люди, спасибо Партии, всегда отличались
находчивостью и высочайшей приспособляемостью к самым жутким условиям и
идиотским ограничениям. Потому, с одной
стороны, для сбережения мизерной валюты они обеспечивали себя запасами провианта
типа вермишели и кильки в томате, с другой, хоть для какого приумножения –
провозили все, что можно реализовать («командирские часы», водку, икру,
кипятильники и другую мелочевку, которую разрешала к вывозу для индивидуального
пользования бдительная советская таможня). Плюс шли на самые изощренные уловки,
чтобы контрабандно провести хоть еще чего.
Например, декан моего сына Саранча Георгий Архипович в 1976 году пытался провезти в турпоездку в Польшу в
специально вшитом внутреннем кармане трусов высшую советскую купюру в 100 рублей, с двумя портретами Вождя (в явном и неявном виде).
Бдительные советские таможенники эту гнусную попытку пресекли. Неудавшегося
контрабандиста завернули. Он клялся самым дорогим для себя - именем Ленина, что
впредь не токмо не станет провозить в трусах хоть какие деньги, но и больше
вообще никогда не наденет трусов.
Он бил-колотил себя в грудь, что это была заначка от жены, с которой (не
с женой, а с заначкой) не мог расстаться.
Но ему влепили дополнительный выговор за обман
Партии по пункту «отношения в семье» (он написал «хорошие» и потом всю
оставшуюся жизнь доказывал в инстанциях, вплоть до самых высоких, что заначка
укрепляет семью).
В деканах его пока оставили (была волосатая лапа в ЦК и он был
нужником ректора). Но вину не простили, просто отстрочили наказание на 8
лет, когда старый козел наехал на моего сына, не врубившись, что как
чемпион «Динамо» парень был под крышей МВД и КГБ. Декана немедленно
выгнали, припомнив, как он пытался провести в своих трусах ленинскую Партию!
А какой мощный пласт анекдотов о бедных «советико туристо», о преодолении
кордона сложился в советской анекдотиаде – самой мощной в мире! И в зарубежных
гостиничных номерах, где поселялись наши, появлялись такие предупреждения
администрации, как «Обеды электрокипятильниками не варить!» и многие другие.
... В общем, читатель-эрудит меня поймет – я это все знаю отнюдь не понаслышке –
сам когда-то, приняв приглашение на ресторанный обед ученого немецкого коллеги в
Берлине, буквально съел за этим обедом сапоги жены: их можно было купить как раз
за эти деньги. Правда, Бог - не фраер, профессор устроил мне несколько лекций,
за которые я получил сумасшедший (по тем временам - начало восьмидесятых)
гонорар, и все, что потом купил, оформил с немецкими друзьями как подарки.
Мне удалось их провезти через границу, правда, потом писал объяснения – где
взял, при каких обстоятельсвах? И
доказывать, что эти подарки были мне вручены не как агенту
вражеской разведки за переданную на Запад информацию важного оборонного
значения, а чисто из личной симпатии как рядовому коллеге, советскому гражданину
и патриоту не только своей Родины, но и всего социалистического лагеря.
А жанр сапогоедства – достаточно тривиальный для несытой советской
действительности. Например, в 60-х нашумела история о четверке
солдат-дальневосточников, унесенных на барже в Охотское море. Потом несколько
недель они дрейфовали в Тихом океане, пока их ни обнаружили и спасли американцы.
Разумеется, в эту историю ребята вляпались по пьяни.
И не были они никакими моряками, а простыми
себе стройбатовцами, которые на своей барже
забирали грузы для стрйки с больших кораблей - те из-за относительного
мелководья и подводных рифов не могли подходить к курильскому острову Итуруп.
Стройбатовцы по
какому-то там поводу ужрались - на барже они жили, гармошка - под рукой, выпивка да закус
- тоже. И загудели на
всю ночь. Утром же продрали зенки – качает, мутит. Думали – с бодуна,
похмелились, закусили остатками вчерашнего, чуток оклемались, вылезли на палубу
– мать честная: они в открытом море, и, как сказал бы Пушкин, «буря мглою небо
кроет...» В общем, унесло – так унесло. Им-то что – служба все равно идет к
дембелю! Вот начальство – то переполошилось. Первая мысль – а не удрали? Вторая
– авось вернутся. Третья – лучше бы к черту утонули – и никаких хлопот, кроме по-военному краткой и толковой объяснительной со ссылкой на коварство стихии...
И время шло, вроде работая на начальство. Уже списали
воинов и
баржу по статье «пропали без вести», известили семьи, назначили мизерные
пособия. Ни боевая мощь страны, ни ее высокий авторитет на международной арене
не поколебались даже на микроны. А ребята тем времени выживали: доели остатки
пиршества и заначки, съели гармошку и приловчились, за неимением топора, варить суп из керзовых сапог, которые и
растянули на пару недель.
Когда их вытащили американцы, в Штатах и прилегающей к ним с севера Канаде они
сразу стали национальными героями. А вот Советскому руководству, которое в то
время гнало стадо советских людей под лозунгом «Догнать и перегнать Америку!»,
пришлось, смирив гордыню, официально признать своих дезертиров, разгильдяев и
пьяниц героями, Героями Советского Союза с вручением ордена Ленина (этот орден
всегда шел в нагрузку к Звезде Героя).
Например, когда оберштурмбанфюреру Штирлицу пришла шифровка из Центра: «Штирлиц!
Вы подлец! И козел впридачу!», полковник Исаев понял: ему присвоено звание Героя
Советского Союза с вручением ордена Ленина.
А по поводу
унесенной четверки Героев - шумиха в прессе, советский характер,
интернационализм (командир-старшина Асхат Зиганшин – татарин, Поплавский - украинец) и прочая белеберда. Кстати, тогда пробило даже Владимира Высоцкого на песню
"49 ДНЕЙ": "Суров же ты, климат Охотский,/
Уже третий день ураган./Встает у руля сам Крючковский,/ На отдых -- Федотов Иван. // Стихия реветь
продолжала,/ И Тихий шумел океан, / Зиганшин стоял у штурвала/ И глаз ни на миг
не смыкал. // Суровей, ужасней лишенья,/ Ни лодки не видно, ни зги. / И принято
было решенье,/ И начали есть сапоги.// Последнюю съели картошку, / Взглянули
друг другу в глаза, / Когда ел Поплавский гармошку, / Крутая скатилась слеза.//
Доедена банка консервов / И суп из картошки одной, / Все меньше здоровья и
нервов, / Все больше желанья -- домой.// Сердца продолжали работу, / Но реже
становится стук, / Спокойный, но слабый Федотов // Глотал предпоследний
каблук.// Лежали все четверо влежку, / Ни лодки, ни крошки вокруг,/
Зиганшин скрутил козью ножку / Слабевшими пальцами рук.// На службе он воин
заправский,/ И штурман заправский он тут./ Зиганшин, Крючковский, Поплавский /
Под палубой песни поют.// Окончены все переплеты,/ Вновь служат -- что,
взял, океан? / Крючковский, Поплавский, Федотов,/ А с ними Зиганшин Асхат.
Советский
народ отреагировал на шумиху про героизм частушкой в стиле модных тогда буги-вуги и рока: «Асхат Зиганшин – буги, Зиганшин – рок,
Зиганшин слопал свой сапог. Поплавский-рок! Поплавский-буги! Поплавский съел письмо подруги»..
Как обычно, несколькими меткими словами уничтожив тысячи тонн пропагандисткой
чепухи.
И, кстати, таких примеров – немало. Например, какая была официозная шумиха после
полета Валентины Терешковой! Круглосуточно – первая женщина в космосе – наша!
Ткачиха-пролетарка!! Молодая коммунистка!!! И, как сказал тот же Пушкин, «и жених нашелся
ей» - подобрали из отряда космонавтов. (Правда, отеческая забота Хрущева
поломала личную жизнь и судьбы обоих, да близких им людей, потом все равно
развелись). А народ отреагировал несколькими меткими словами:
«До чего дошла наука: в космосе летает сука,
прославляя до небес мать свою – КПСС!»
То же произошло и с официозной шумихой вокруг военного переворота в Чили, когда
хунта Пиночета, захватив власть, арестовала тамошнего коммуниста № 1 Луиса
Корвалана:
«Я проснулся в 6 часов – нет резинки от трусов... А, вот она, вот она
– на х.. намотана. Я проснулся утром рано – нет Луиса Корвалана. Вот она, вот
она – хунта поработала!»
И еще – митинг протеста на заводе. Выступает бригадир:
«Пока хунта Пиночета, поправшая своим грязным сапогом демократию, не ослобонит Луиса Корвалана, моя бригада не станет до
работы!» А вот когда, уже в ПЕРЕСТРОЙКУ, юный немецкий пилот на легком самолете
"Сессна" перелетел границу, пересек полстраны и приземлился на Красной площади,-
об этом пдвиге пресса почти умолчала. Разве что буркнул в "Литературке" писатель
Виктор Астафьев ("Дожились! Авиакуренок на генеральский картуз уселся!"), а
мысли народные выразил знаменитый бард Юлий Ким в
«Кадрили для Матиаса Руста»: «Прилетел, настрекотал / Крылышки расправил, /
Агромадный арсенал / На хер обесславил.»
... И,
наконец, чтобы закрыть тему сапогоедства, приведу историю, опубликованную мной в
«Рогах и копытах» «Литературки» - об охотнике Ферапонте Стойкине, "который,
заблудившись в тайге, целый месяц питался подошвами своих сапог, сделанными из шницелей
местной столовой. Что не подошло привередливым гурманам, спасло жизнь отважному
охотнику!"
... Вот потому я, совок, хотя и летящий с украинским паспортом в американскую
эмиграцию, принял самое активное участие в гурманской программе «Эйр Франс»,
удовлетворив любопытство и пощадив жадность – халява!
Разумеется, в нашем самолете, кроме гурманской, торжественной части, по
множественным телеэкранам гнали и культурно-просветительскую программу.
Во-первых, художественные фильмы, прерываемые интересной информацией о высоте и
скорости полета (в футах и метрах), температуре за бортом (по Цельсию и
Фаренгейту), трассе полета, местоположении лайнера на глобусе, сколько (в милях
или километрах) пролетели и сколько еще осталось. Во-вторых, интересные передачи
по ТВ – художественные и учебные. В последних подробно показано, что я как
пассажир должен делать при:
пожаре в самолете
(откуда вытащить огнетушители, где аварийные люки, медикаменты и презервативы,
да как ими пользоваться);
отравлении недоброкачественной русской водкой
(где взять и куда вставить клизму с промывающими веществами, откуда вытащить
медикаменты и презервативы, да как ими пользоваться);
нападении террористов
(вытащить из-под сидения бронежилет и автомат Калашникова, где взять и куда
вставить запасной рожок с патронами, откуда вытащить медикаменты и презервативы,
да как ими пользоваться после отстрела террористов);
вынужденной посадке на воду
(где взять жилет и надуть плотик, где в плотике питание, медикаменты и
презервативы, да как ими пользоваться);
невынужденной посадке на необитаемый остров (вытащить из-под сидения
бронежилет и автомат Калашникова, где взять и куда вставить запасной рожок с
патронами, где взять палатки, медикаменты и презервативы);
романтическом знакомстве в самолете (где взять презервативы),
отказе шасси в аэропорту назначения (открыть лючок под ногами, по команде
стюардессы быстро опустить ноги и бежать-бежать-бежать.. – до полной остановки
лайнера), и как после этого пробега покидать самолет
через аварийные рукава...
Я не на шутку
разволновался: а когда же мы это все успеем проделать? Потом оказалось, что ничего этого и не было.
Нас, доверчивых пассажиров, просто надули: наобещали массу интригующих
приключений и ничего не выполнили. Да, небось, это все вошло в стоимость билета!
... И тут
я призадумался
о судьбе бедных пассажиров в
авиакатастрофах: почему
ничего не делается для спасения людей? Сразу заработала конструкторская мысль.
Почему самолеты не делают из того же металла, что "черные ящики"? Эх, да и
вообще - дали бы мне хорошие бабки, я бы им переработал конструкции и самих
самолетов, и кресел, и ремней...
А самое радикальное решение - в каждое кресло кимеющемуся
оборудованию добавить индивидуальную катапульту. Она может оказаться кстати в целом ряде штатных и внештатных ситуаций. Например, потеря хвоста или экипажа, особенно когда он (экипаж, а не
хвост) покидая самолет на парашютах, желает всем приятного полета; при тошноте;
мелкая ссора с супругой; или когда нашему Бонзе в рейсе на Америку ГРУ передает
самую свежую информацию, что в аэропорту Кеннеди его уже ждут с ордером на
арест; просто надоело лететь (например, затекло в ноги); сосед портит настроение
или воздух; или, наоборот, соседка оказалась той, которую ты искал всю жизнь, и
вы решили немедленно соединить судьбы, а в
воздухе при современной технике секса можно даже жениться, не зря же
утверждают, что браки заключаются на небесах. В общем, мало ли возникает желаний
покинуть самолет! Помните, у Савеллы, даже есть такая повесть: «Остановите
самолет, я слезу!»
Короче говоря, потребность такая есть, так почему не пойти пассажирам навстречу?
Представляю, когда моя конструктивная идея реализуется, какие объявления будут в
аэропортах и самолетах! Например, «Компенсация за недолет не производится!»,
«Администрация авиалиний снимает с себя ответственность с момента
катапультирования!», «Парашюты принимаются обратно сложенные, постиранные и
заштопанные!» Реклама: «Катапультой на Акапулько!». Альпинистские экспедиции на
Эверест потеряют смысл – над ним можно будет запросто катапультироваться... А
вся эта фигня с невыпущенными шасси, обломами крыльев! И как упростится борьба
с терроризмом: только бандиты захватывают заложников, а те раз – и сами
освобождаются, никаких тебе переговоров, спецназов и всей этой ненужной шумихи
вокруг сумм выкупа.
Разумеется, придется принимать меры предосторожности, оберегая кнопки
катапультирования от несанкционированного или случайного доступа, когда,
например, пожилой, больной человек или руководящий товарищ перепутает кнопку
вызова стюардессы с ЭТОЙ. Сам когда-то придумал анекдот в тему – в то
время, когда Президент России Ельцин после операции на сердце лежал в
реанимации.
Тогда усиленно муссировалась тема «Ядерной Кнопки» - кто же будет держать на ней
палец, пока Президент находится под
наркозом, а у хируга руки заняты скальпелями? На это время ядерный чемоданчик
передали премьеру Черномырдину, и, судя по всему, он им не сумел
воспользоваться. Когда же Борисниколаич пришел в себя, уже в реанимации ему
вернули ядерный чемоданчик с той самой Кнопкой...
Анекдот же такой. Радары США засекают над Атлантикой тучи русских ракет,
направляющихся в США. Билл Клинтон срочно связывается с «другом Бобом», мол,
чего эт вы там? А тот ему – «Да отстань,
ты, Билл! У меня тут дело куда важнее, уже полчаса жму кнопку, а нянька судно
так и не принесла».
А произойди такая ситуация на самом деле, Билл бы, грешным делом, подумал,
что это Боб по пьяни нажал на Кнопку. На западе очень этого опасались. А мы,
пусть и бывшие, советские люди, были совершенно спокойны: да как бы
Борисниколаич попал пальцем в Кнопку, если он не мог отыскать ни одной
Президентской пуговицы на Президентской ширинке, из-за чего кремлевские прачки в
штатском часто получали внеурочную работу.
Да и могла возникнуть ситуация куда опасней, когда на территории США мог быть
выжжен гигантский, с десяток-два штатов, силуэт дежурного прапорщика Кусягина,
если бы он после приема халявы свалился не на пол, а на Главный Ракетный Пульт. |
|
